Хакеры сновидений - Страница 42

Из книг Кастанеды Максим уже знал, что маги делят осознание на правостороннее, обыденное, и левостороннее, отвечающее за магическое восприятие мира. Одной из особенностей левостороннего осознания являлось то, что память о нахождении в нем оказывалась в обыденном состоянии недоступна. Другими словами, человек мог просто не помнить о том, что он делал, находясь на левой половине. Максим считал, что понятия лево и правосторонней памяти относятся только к реальному миру, поэтому слова Рады о том, что в сновидении тоже есть левосторонняя память, его слегка озадачили. Требовались разъяснения — Максим хотел было задать вопрос, но Борис удержал его от этого, едва заметно покачав головой.

— Как прогулка? — спросил он, с улыбкой глядя на Максима. — Выиграл миллион?

Все засмеялись, но смех этот был добрым, беззлобным. Максим против воли улыбнулся.

— Выиграл десять рублей, — ответил он. — А цепочка действительно сложилась.

— Куда бы она делась, — произнес Роман, все снова улыбнулись. Максим почувствовал какой-то подвох.

— Максим, все замечательно, — успокоил его Борис. — Ты впервые увидел, как мир откликается на твои желания, как внешне разрозненные и никак не связанные между собой события и вещи объединяются в одну цепочку. Это и есть магия, способность взаимодействовать с миром на недоступном логике обычного обывателя уровне. И ПМ в данном случае — только отмычка к дверям Духа. Однажды наступит время, когда мир будет откликаться даже на твои мысли.

— А это, — добавила Рада, — подразумевает и ответственность за свои мысли. Если злая мысль принадлежит обычному человеку, большого вреда от нее не будет. Но мысль мага обладает силой. Ты сгоряча послал кого-то к черту и забыл, а у человека начнутся неприятности. Именно поэтому ведущую роль в магии играет понятие безупречности.

— Я читал об этом. Быть безупречным — значит делать лучшее во всем, во что ты вовлечен, — сказал Максим.

— Да, — согласилась Рада. — И в то же время, безупречность — это нечто гораздо большее.

— Вот они, учителя… — усмехнулся Роман. — Им только дай волю, и будут поучать целыми днями.

— Да я не против, — пожал плечами Максим, по лицам присутствующих скользнули улыбки.

— Ловим на слове! — Борис поднял палец. — Как, Рада — займешься его воспитанием?

— Займусь, — согласилась девушка, с легкой улыбкой глядя на Максима. — Мы проведем с тобой курс занятий, своеобразный месячник интенсивной терапии. Задача — научить тебя самостоятельно входить в сновидение. Просто хакер сновидений, не умеющий сновидеть — это нонсенс.

— Можете начать прямо сейчас, — порекомендовал Борис. — А нам с Романом надо кое-что обсудить. Покалякать о делах наших суетных.

— Хорошо. — Рада поднялась со стула, взглянула на Максима. — Пошли…

Комната Рады находилась на южной стороне дома, сквозь тяжелые зеленые шторы пробивались солнечные лучи.

— Садись, — предложила Рада. Максим сел в кресло рядом с журнальным столиком, с интересом разглядывая комнату. Стены комнаты покрывали зеленоватые обои, на стенах висели горшки с цветами. Традесканция, бегония, колеус. Роскошный золотистый сциндапсус, — без труда определил Максим.

Рада села в кресло напротив, с мягкой улыбкой взглянула на Максима. Несмотря на явную расслабленность, облик Рады лучился силой. Казалось, ее переполняла скрытая энергия, и лишь глаза давали выход внутренней силе. Ее взгляд обладал реальным весом — Максим невольно опустил глаза. Рада снова улыбнулась.

— Нам придется крепко поработать, — сказал она. — Я могу многое, но в конечном счете успех зависит только от тебя. Для начала мне нужно получить твое согласие учиться у меня. Это не простая формальность, твое согласие позволит мне ввести тебя в поток моей силы. Без такого согласия знания не будут иметь нужной силы.

— Я согласен, — произнес Максим, чувствуя легкую нервозность. Сочетание полумрака комнаты и мягкого голоса Рады казалось просто поразительным, во всем этом чувствовалась необыкновенная гармония.

— Хорошо, тогда перейдем к делу. Для начала задам тебе вопрос: что такое сновидение? Я хочу знать, как ты его понимаешь.

— Это способность осознавать себя во сне, — ответил Максим. — Я уже был один раз в сновидении, вместе с Борисом.

— Ты был в сновидении уже раз пять, — поправила его Рада. — Просто о других случаях ты сейчас не помнишь.

— Я как раз хотел спросить об этом: почему я об этом не помню? Если я правильно понял, существует два мира: реал и мир сновидений. Реальный мир — это тональ, правая половина. Сновиденный мир — нагваль, левая половина. Просыпаясь, мы можем вынести воспоминания из нагваля в тональ. Или всё не так?

— Всё действительно не так, — согласилась Рада. — Прежде всего, нельзя приравнивать сновиденный мир к нагвалю, это ошибка. Существует тональ, состоящий из реального мира и сновиденного. Есть и другие слои тоналя, но пока мы оставим их в покое. Когда ты засыпаешь, то просто меняешь один слой тоналя на другой, и не более того. То есть тональ — это все то, для чего у нас есть описание, это сфера разума. Мы можем говорить о сновидениях, можем их изучать, описывать. Соответственно, сновиденный мир относится к тоналю. Нагваль же находится за пределами понимания. О нем нельзя говорить разумно, мы можем лишь быть свидетелями его проявления. Что касается памяти, то она напрямую связана с положением точки сборки.

О точке сборки Максим уже читал в книгах Кастанеды. Эта точка находилась в энергетическом теле позади человека, за его правой лопаткой. Маги видели ее как точку интенсивного свечения, окруженную более бледным гало. Считалось, что именно точка сборки ответственна за наше восприятие. Если она смещалась в ту или иную сторону, менялось и восприятие человека. Насколько понял Максим, точку сборки можно было сравнить со стрелкой на шкале радиоприемника. Крутим ручку настройки, стрелка смещается, позволяя настроиться на другие радиостанции. Смещая точку сборки, можно было не только менять восприятие этого мира, но и «собирать» совершенно новые миры. Фактически, человек исчезал из этого мира, переносясь в тот, на который он в данный момент был настроен. Подвижности точки сборки маги придавали очень большое значение, стараясь расшатывать ее привычное положение всеми доступными способами.